[Juudaime]

18.02.2011 в 19:25

Пишет  Uno sguardo verso il Cielo:

Memories Off (5927) глава 2
Название: Memories Off
Фандом: KHR!
Автор:  Uno sguardo verso il Cielo
Бета:  megadyatel
Пейринг: 5927 основной, мелькают 8059, 8095, 6927, 1869 позже может мелькнуть что-то еще.
Рейтинг: G для этой главы
Жанр: трагикомедия
Размер: планируется миди.
Состояние: ин процесс
Предупреждение: AU, вероятен ООС персонажей
Дисклеймер: Амано Акира. Мое только этот бредовыброс.
Размещение: возьмите шапку и куда угодно
От автора: автор знает, что бред хд старался.

глава 1

глава 2

Звенел будильник. Сонно пошарив рукой наугад, Тсуна смахнул аппарат с тумбочки – и тот замолк, коротко звякнув напоследок. Полежав ещё с пару минут, Савада сполз с кровати и сонно поплёлся умываться, даже не заметив, что спал прямо в уличной одежде поверх одеяла. Открыв дверь, парень зевнул, да так и остался стоять с раскрытым ртом. Почему гардероб? Мозг поспешно предоставил ответ в лице воспоминаний о вчерашнем дне, и Тсуна осел на пол с протяжным стоном – этот кошмар ему, увы, не приснился. Схватившись за голову, Савада тихонько раскачивался вперёд-назад, пытаясь взять себя в руки – паника, нахлынувшая от осознания, что весь этот сумасшедший дом никуда не делся, накрыла с головой. Упав на пол, Тсуна закрыл глаза.
«Что же теперь будет, что мне делать-то? Что всё-таки произошло?» – открыв глаза, парень безмолвно вопрошал деревянные панели на стене. Увы, даже если они и знали ответ, то донести его до ушей юного неудачника были не в состоянии.
В дверь позвонили – по всему дому прокатилась мелодичная трель. С усилием отлепившись от ставшего за минуту почти родным пола, Савада пошёл открывать. Недоумевая и, что греха таить, побаиваясь, Тсуна открыл дверь и второй раз за утро уронил челюсть, которая недовольно клацнула о пол – за порогом стояли Гокудера и Ямамото. Они старательно улыбались, но Тсуне их вид напоминал больше кадр из фильма ужасов, нежели визит друзей-одноклассников. Не сводя с парней настороженного взгляда, Савада вернул челюсть на законное место.
– Йо, Тсуна! – Ямамото махнул рукой в болезненно-привычном жесте и осклабился в тщетной попытке просиять, а у Савады от одного вида этой руки заболел живот – на месте вчерашнего удара наверняка красовался большой синяк.
– Утро, Джудайме! – Судя по всему, Гокудера пытался изобразить бодрость. Получалось у него даже хуже, чем если бы сам Тсуна должен был что-либо сыграть.
– Утро… – Оставалось понять, зачем они пришли, если, исходя из вчерашнего, ни один, ни второй тёплых чувств к Саваде не питали. Хотя… тут ему вспомнилась встреча с Гокудерой ночью, и на щёки поползла предательская краска – после увиденного в кабинете он уже не мог спокойно смотреть на этих двоих. Воцарилось молчание, в котором двое пытались улыбаться, а третий думал, куда бы сбежать.
– Что-то не так, Джудайме? – А вот встревоженность у Гокудеры вышла вполне натурально. Тсуна даже почти поверил в неё.
– Мммм… – Савада замялся. С одной стороны, вся эта игра приводила его в замешательство и панику; с другой стороны, они пытались вести себя как обычно… может быть, Тсуна правда их чем-то обидел, и теперь они просто пытаются сделать вид, что всё в порядке? Правду и хотелось бы знать, да больно страшно. Пожалуй, не сейчас.
– Да мы в школу опаздываем. – Кажется, улыбка у самого Савады вышла чуть ли не хуже, чем у Ямамото.

Пока они шли, Тсуна думал о том, что они больше всего напоминают трио дурных клоунов – три парня, идущие в ряд по дороге с одинаково дебильным выражением лиц. Вздохнув, парень уставился в землю. К чёрту. Не сейчас.
К сожалению, обстоятельства были предрасположены к тому, к чему сам Савада предрасположен не был абсолютно. В школе ученики по-прежнему шарахались от него, как будто Тсуна нёс в руках пулемёт. Учитель весь урок старательно делал вид, что Савады не существует, что, с какой-то стороны, было плюсом – всё равно к уроку парень готов не был. А сейчас он мог безнаказанно думать о своём. Только думалось как-то не особо хорошо. Итак… Вчерашним утром незаметно для Тсуны произошло нечто, после чего всё вокруг кардинально изменилось. Лучшие друзья шарахаются, как от огня, мама замужем за ожившим покойником, а все прочие ведут себя так, словно Савада чудовище. Парень запустил руки в шевелюру и хорошенько её растрепал. Увы, мыслительному процессу это никак не помогло. В картине мира явно не хватало каких-то деталей. Тсуна думал так усердно, что к звонку заработал мигрень, как будто Реборн… стоп. Парень удивлённо воззрился в никуда. Как он мог забыть? Реборн! Вот кто непременно сможет всё объяснить. И тогда наверняка окажется, что это очередная странная тренировка, придуманная тёмным гением репетитора. А Генкиши, дети и длинноволосая мама… скорее всего, это выходки Мукуро! С какой стати Рокудо должен был всё это делать, оставалось загадкой, но Тсуна старался не думать об этом, сосредоточившись на мысли о сговоре. Оглядевшись, парень встал и направился на крышу. Обеда он с собой, разумеется, не взял, но ему очень хотелось свежего воздуха.
На крыше никого не было. Подойдя к ограждению, Тсуна рассматривал окружающее школу пространство, убеждаясь, что здесь ничего не изменилось – всё абсолютно такое, какое он привык видеть.
– Джудайме!
– Тсуна!
Вздрогнув, Савада обернулся и увидел Ямамото и Гокудеру, выходящих на крышу с теми же наигранными улыбками, что и утром. Отвернувшись, Тсуна подумал о том, что если это и тренировка, то какая-то дурацкая. Зачем заставлять его друзей поступать так? Червячок сомнений медленно, но верно подтачивал едва укрепившуюся спасительную веру в мифический «тренинг». А что, если это и не тренинг вовсе? Ямамото никогда не умел притворяться, а Гокудера никогда и не стал бы. Но, если это не игра, значит…. Тсуна отчаянно вцепился в сетку ограждения, стараясь прогнать назойливые мысли из головы. «Так не должно быть, это просто тренировка», – парень вновь и вновь повторял про себя эту фразу, с каждым разом всё меньше веря в неё.
– Ты что, забыл свой обед дома? – Голос Ямамото резко вернул его обратно в реальность, на крышу школы. Обернувшись, Тсуна рассеянно кивнул, усаживаясь чуть в стороне от своих «друзей». Всё было похоже на «как всегда». Бенто Ямамото, гамбургер Гокудеры, лёгкий ветерок, крики учеников со двора. Прикрыв глаза, Тсуна откинулся назад, прислоняясь спиной к заграждению. Затем резко выпрямился, отчего Такеши вздрогнул, а Гокудера шарахнулся в сторону, едва успев поймать выскочивший из рук гамбургер. Тсуна почувствовал, как внутри потихоньку начинает закипать – вокруг него происходит чёрт знает что, а он даже понятия не имеет, в чём дело.
– Что происходит? – Савада переводил взгляд с одного хранителя на другого, и оба они упорно смотрели в бетонное покрытие крыши, не торопясь дать ответ. – Это всё идея Реборна, да? Опять какая-то дурацкая тренировка?
Ямамото поднял удивлённый взгляд, затем переглянулся с Гокудерой.
– Похоже, Реборн был прав… – сказал подрывник.
– Что. Здесь. Происходит, – раздельно повторил свой вопрос Тсуна, чувствуя, что если ему сейчас же не ответят, он просто потеряет над собой контроль и… и… он и сам не знал, что тогда сделает.
– Тсуна!
Резкий голос за спиной заставил Саваду подпрыгнуть на месте.
– Реборн!!! – Так радоваться при виде своего репетитора Тсуне доводилось впервые. Коротышка в черном костюме и несуразной шляпе с восседавшим на ней хамелеоном подошёл поближе.
– Реборн… Он действительно всё забыл, – сказал Ямамото, глядя на коротышку.
– Знаю. Только он сам не знает этого.
Савада непроизвольно вжался в забор под взглядами трёх пар глаз.
– Чего я не знаю? – Парень уставился на репетитора в упор, с трудом подавляя нахлынувшую вновь панику.
– Тупой Тсуна, ты всё забыл. – Реборн ловко запрыгнул на плечо бейсболиста и уселся там со своим обычным невозмутимым видом.
– Ничего я не забывал… – Савада нервно сглотнул, а коротышка покачал головой.
– Тогда ты знаешь, отчего все вокруг так боятся тебя, – вкрадчивым голосом сказал Реборн, облокачиваясь на голову Ямамото. Тсуна нахмурился.
– Понятия не имею, – ответил парень, глядя прямо в непроницаемые глаза своего репетитора. – Но я прекрасно помню, что я делал вчера. И позавчера, и два дня назад, и три.
Реборн хмыкнул.
– Это всё в твоей голове, – многозначительно сказал коротышка, спрыгивая на бетон крыши. – И только в ней. – Он довольно быстро направился к выходу.
– Эээ… эй! А что мне делать-то… – Тсуна растерянно смотрел на спину репетитора, а тот обернулся и без улыбки ответил:
– Учись жить, – и юркнул в дверь. Савада растеряно стоял посреди крыши; ветер трепал полы его форменного пиджака, лохматил и без того торчавшие во все стороны волосы.
Остаток обеденного перерыва прошёл в молчании. Тсуна сидел, уткнувшись носом в колени, Ямамото безо всякого интереса ковырялся в бенто, а Гокудера медленно жевал свой гамбургер.
«Что значит – всё в моей голове?» Реборн, во всяком случае, себе не изменил, говоря загадками. Только вот никто не торопился расшифровывать их смысл.
– Ничего не понимаю. – Тсуна поднял голову и страдальчески уставился в стену.
– Мне кажется, я понял. – Негромкий голос Гокудеры заставил вздрогнуть, и вновь мгновенно вспомнилась ночная встреча. Обернувшись, Тсуна встретил спокойный взгляд серо-зелёных глаз – полная противоположность тому, что было каких-то пятнадцать минут назад. Ямамото тоже выглядел гораздо спокойнее и увереннее, но во взгляде по-прежнему читалась неприязнь.
– Реборн имел в виду, что всё, что ты помнишь, оно… ну, как бы приснилось тебе. – Кажется, Гокудера и сам не заметил, как перешёл на «ты». – И сон в итоге заполнил стёртые ячейки памяти.
Тсуне потребовалось около трёх минут, чтобы усвоить полученную информацию, и примерно столько же, чтобы не впасть в состояние неконтролируемой паники. Прозвеневший звонок спас от дальнейших размышлений – больше всего хотелось вообще разучиться думать. Однако весь остаток дня только на раздумья и пошёл, благо новообретённая репутация позволяла Саваде делать практически всё, что угодно. Домой он поспешил улизнуть раньше, чем кто-либо успел это заметить. А вот на обратном пути его ждал сюрприз: завернув в проулок, дабы сократить путь – он собирался наведаться в родной дом, – Тсуна столкнулся с Ямамото и Киоко. И ладно бы они просто разговаривали... И пусть спина Ямамото почти всё загораживала – тонкие пальцы, сжимавшие форменный пиджак, и сами по себе были весьма красноречивы. Если бы люди могли проваливаться сквозь землю, Савада, без сомнения, так бы и поступил. Однако, за невозможностью этого действия, всё, что парень смог сделать – это тихо выскользнуть с проулка и со всех ног побежать. Ноги были гораздо умнее хозяина – они привели его в новое жилище. Торопливо, словно за ним кто-то гнался, Савада набрал код и ввалился внутрь. И только захлопнув дверь, он почувствовал себя в относительной безопасности. Прислонившись к косяку спиной, парень медленно съехал вниз. Итак, вот она, новая реальность – один лучший друг встречался со вторым и попутно с любимой девушкой третьего. Нервно рассмеявшись, Тсуна упал на пол, пряча лицо в локтях. Это всё неправильно, так не должно быть. Ямамото никогда не смотрел на Киоко… или это Тсуна никогда ничего не замечал? Внутренний голос был бессовестно прямолинеен и жесток к своему обладателю. Прокрутив в памяти события вчерашнего и сегодняшнего дней, Савада пришёл к выводу, что ни черта не понимает. Зачем Ямамото целоваться в проулке с Киоко, если он уже встречается с Гокудерой? А если он встречается с Киоко, то что за сцену Тсуна застал в кабинете?
– Аааааррр…. – схватившись за голову, парень отчаянно взирал на плинтус.

Говорят, «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… а вот как с этим жить, никто не знает». Как никогда близка была Тсуне эта фраза. В животе заурчало – вне зависимости от происходящего, организм требовал своё и на мнение Савады класть хотел. Неохотно отодравшись от пола, парень поплёлся на кухню, попутно зайдя в ванную вымыть руки. Открыв кран и взяв в руки мыло, Тсуна заметил кое-что, что повергло его в некоторое недоумение. Во-первых, две зубные щётки в стакане; во-вторых, два полотенца на вешалке; и, самое главное, – трусы в черепок, мирно сохнущие на батарее. И если лишние щётки и полотенца парень мог бы свалить на свою запасливость, то трусы в черепок с инициалами «Г.Х.» на резинке никак не объяснялись. Почувствовав, что глаз начинает нервно дёргаться, Тсуна поспешно повесил злосчастную деталь гардероба обратно на батарею и пошёл на кухню.
Просторная – первое, что замечалось при входе в неё. Деревянный стол у окна, четыре стула, пепельница, какие-то растения на окне… стоп. Пепельница?? Тсуна уставился на стеклянную вещицу так, словно это была бомба с часовым механизмом (и таймер – на ноль один). Из всего круга его знакомых курил только один человек. Гокудера Хаято. Но… почему его пепельница здесь? Первое, что пришло на ум – Гокудера здесь частый гость и… но ведь он же с Ямамото… а Ямамото с Киоко… всё снова вернулось к первоначальной мысли. Схватившись за голову в очередной раз, Тсуна заметался по кухне.
– Гокудера встречается с Ямамото, Ямамото целуется с Киоко в переулке, в моём доме пепельница Гокудеры… в ванной трусы с черепками…
Савада замер.
«Пожалуйста… Джудайме, позвольте мне вернуться,» – всплыло в памяти. А не говорит ли это о том, что Тсуна и сам раньше встречался с Гокудерой? Взвыв, парень рванул из кухни, но немного промазал и вписался в стену. Упав, он закрыл пылающее лицо руками и замер. Ему потребовалось около двадцати минут, чтобы прийти в себя. Успокоившись, Тсуна убрал руки с лица и стал рассматривать потолок. Интересно, теперь-то что делать?
«Учись жить».
Полежав ещё немного, Савада пришёл к выводу, что самым лучшим сейчас будет пойти и проспаться. Желудок несогласно буркнул. Поднявшись, парень прошлёпал к холодильнику и обнаружил там сияющую пустоту. Удручённо вздохнув, парень поплёлся в свою комнату. Мысли в голове метались, точно пауки в банке – кажется, это называется броуновским движением? Всё-таки Тсуна кое-что слышал на парах, даже сквозь сон.
Замерев на пороге комнаты, Тсуна окинул её взглядом, но, кроме ещё одной пепельницы на окне, признаков совместного проживания с кем-либо не обнаружил. Может быть, пепельницы стояли как показатель… ну, например, их дружеских отношений. Ага, как же… сразу вспомнился страх в глазах подрывника, когда они столкнулись нос к носу тем утром.
– Так, всё, хватит, – приказал себе Савада вслух для пущей убедительности, после чего поспешно разделся, нырнул под одеяло и, несмотря на ворох мыслей различной степени тяжести, мгновенно отрубился, поглощённый безмятежностью лазурного неба за окном.

В ночи тихо скрипнула оконная рама, в тусклом свете уличных фонарей долговязая темная фигура протиснулась в открытое окно. Зашуршала одежда, и человек, сверкнув красным глазом, подошел к кровати и довольно улыбнулся, рассматривая спящего, а затем спешно прыгнул в кровать.

Утро принесло прохладный ветер, заставляя Тсуну ёжиться и лезть под одеяло, которого отчего-то категорически не хватало. Поворочавшись немного, Савада замер, повозил рукой и констатировал факт наличия чужого тела. Причём оно, тело это, крепко обнимало Тсуну руками и ногами, упираясь в бедро чем-то выпуклым, и… холодея, парень открыл глаза и медленно скосил их вниз. Взгляд упёрся в подозрительно знакомую макушку, украшенную растрёпанным хохолком.
– Мукуроооооо!!! – От собственного крика у него аж в ушах зазвенело. Рокудо же, приоткрыв один глаз, улыбнулся и сжал объятья покрепче.
– Доброго утречка, Тсунаёши-кун, – протянул синеволосый, но добавить что-либо уже не успел – комната огласилась рычанием. Повернув голову, Тсуна узрел в окне Хибари, разъярённого, как сотня чертей.
– Рокудо Мукуро… – Черноволосый парень спрыгнул в комнату. – … У тебя две минуты, чтобы объяснить мне, какого чёрта… я… всю ночь… – Теперь Тсуна отчётливо видел синяки под глазами главы дисциплинарного комитета, и если бы не ситуация, Савада тоже с удовольствием выслушал бы ответ Рокудо.
Со стороны двери послышалось сдавленное бульканье. Посмотрев туда, Тсуна увидел Гокудеру, стоявшего на пороге комнаты с пакетом в руках, из которого прозаично выглядывал лук-порей.
– Ро-ку-до… – глухо выдавил подрывник.
– Ойя-ойя… – Мукуро забегал глазами по комнате, а в следующее мгновение перед носом Савады мелькнули семейники с ананасами – подхватив свою одежду, иллюзионист ловко проскочил мимо Хибари к окну и был таков. С глухим рычанием хранитель облака выскочил следом. Тсуна, сидевший ни жив, ни мёртв, наконец-то смог перевести дыхание; впрочем, переведя взгляд на стоявшего в дверях Гокудеру, он снова замер, не представляя, чего ещё ожидать.

сам я писать разучился от слова совсем х) так что джу отдувается за нас обоих , мне стыдно, так что я займусь колорингом х)
сто лет сюда не писал, потому что не могли настроить сеть. жизнь на камчатке это боль. ритмы всевозможные сбиты нафиг. где день, где ночь не поймешь.